Ее рука сжалась в кулак и ногти больно врезались в ладонь.
– Пожалуйста, – прошептала она.
Он не спросил, что она имеет в виду. А если бы спросил, то не нашлась бы, что ответить. Но когда его губы прикоснулись к ее губам – ласково, нежно, горячо, она знала, чего хочет. Это было исцеляющее прикосновение, то, в чем она сейчас так нуждалась…
Линда подняла руку к его лицу. Джеральд обнял ее за плечи и опустил на мягкие подушки кушетки.
Он, казалось, понимал, как ей необходимо почувствовать себя желанной, любимой, и ответил на ее немую мольбу. Линда не знала, сколько времени прошло – может быть, несколько мгновений, а может, вечность. Для нее существовал только он, его прикосновения, поцелуи… Девушка почувствовала необыкновенное удовлетворение, сменившееся голодом, затем всепоглощающим отчаянием, которое, однако, испугало ее.
Джеральд взял в руки ее лицо.
– Мне лучше уйти.
Его голос трудно было узнать.
– Нет, – прошептала она. – Не уходи, пожалуйста.
– Ты знаешь, что случится, если я останусь?
– Знаю. – Линда облизала пересохшие губы.
Он снова поцеловал ее.
– Ты сказала, будет только кофе.
– Женщина имеет право передумать.
– При условии, что она в состоянии думать.
На это нечего было ответить, и Линда просто притянула мужчину к себе.
– Черт возьми, ты действительно понимаешь, что делаешь? – спросил он охрипшим голосом.
– Да! – Это была безрассудная ложь. Но девушка уже не могла ни о чем думать. Брайан сказал – она слишком хладнокровна, чтобы действовать под влиянием чувств, но оказалось, это совсем не так. Сейчас она начинала понимать, что иногда отдаваться на волю чувств очень и очень приятно.
Рассвет едва забрезжил, когда Линда открыла глаза. Было холодно. Одеяло сползло на пол.
Она попыталась укрыться и лишь тогда полностью проснулась. На ее груди лежала рука. Мускулистая, загорелая. И принадлежала, она мужчине, который глубоко спал.
Широко раскрытыми глазами девушка уставилась на прижавшегося к ней Джеральда, которому, очевидно, совсем не было холодно. Кровь постепенно прилила к ее лицу, когда она вспомнила свое безумство прошлой ночью. Линда абсолютно не контролировала себя. Но неужели она действительно занималась с ним любовью, полностью отдавшись безумному желанию?
Да, вынуждена была признать она. Определенно так и было. И нечего сваливать все на шампанское – иначе ее воспоминания не были бы такими реальными. Она помнила каждый поцелуй, каждое прикосновение, даже свои ощущения… И никогда уже ей не забыть испытанного чувства полного удовлетворения.
Линда снова упала на подушки. Как можно было, попав в затруднительную ситуацию, сделать ее в десять раз хуже. А еще считала, что у нее до этого были проблемы!
Как же ей вести себя, когда Джеральд проснется? Когда они должны будут посмотреть друг другу в лицо? Ведь прошлой ночью она, Линда Бразерс, хладнокровно и умело, как будто только этим и занималась, соблазнила своего шефа.
Джеральд пробормотал что-то во сне, и Линда замерла, пока он снова не затих.
Ужасные картины замелькали у нее в голове. Вот сейчас он проснется и с мукой на лице начнет вспоминать, как оказался в ее постели? Или хуже – с недоумением, в шоке от случившегося! Или с жалостью? Жалость – хуже всего. Стронг искренне сочувствовал ей, когда она рассказала ему об отце. Не поэтому ли и остался с ней? Правда, сначала сказал, что ему надо идти, но она практически упросила его остаться. И он не ушел. Может, это было жестом благотворительности, так как ему стало жаль ее?
Чем дольше Линда размышляла над этим, тем труднее ей было назвать какую-либо другую причину. Ведь она – как грубо, но довольно точно выразился Брайан – не тот тип женщины, который привлекает Джеральда.
О, мне сейчас станет плохо! – хотелось ей крикнуть.
Джеральд повернулся на бок, спиной к ней, и зарылся головой в подушку. Без его руки, обнимавшей ее, она почувствовала неожиданный холод. Этот парализующий холод был и в ее сердце. Что он скажет, когда подойдет неизбежный момент объяснения? Постарается тактично избавиться от нее?
Мобилизуя остатки самоуважения, Линда соскользнула на край постели. Я вовсе не убегаю, сказала она себе твердо. Я просто хочу выиграть немного времени для размышлений.
Она нашла джинсы и хлопчатобумажный свитер, в которых была вчера на работе, и, схватив их под мышку, на цыпочках прокралась в гостиную. Поднос с нетронутой закуской стоял на кофейном столике. Сыр заветрился и пожелтел, края засохших ломтиков салями загнулись. Ничего не хотелось трогать. Какое имеет значение, если все это постоит еще несколько часов?
Линда всунула ноги в босоножки, нашла сумку и стала искать в ней ключи, которых почему-то не оказалось на обычном месте. Она потеряла еще несколько драгоценных минут, отыскивая вечернуюю сумочку, с которой была вчера, и наткнулась на ключи. Они лежали на камине, куда их положил Джеральд. Девушка схватила их и повернулась, чтобы уйти.
Из дверей спальни ее приветствовал хрипловатый после сна голос:
– Привет. Или уместнее сказать «до свидания»?
Линда резко обернулась.
На Джеральде были только сатиновые трусы в полосочку. Иной мужчина в таком наряде, с растрепанными волосами, босой, выглядел бы довольно смешно, даже нелепо. А этот был восхитителен! Глядя на взлохмаченные волосы, Линда вспомнила, как запускала в них пальцы ночью. Скользнув взглядом по широкой груди, мускулистость которой не скрывали темные курчавые волосы, девушка опустила глаза.
Она отошла и взялась за дверную ручку.